Автор: Дмитрий Первухин

упомянутой правовой недообученности членов нашей УИК № 55 на минувших «выборах» ЕДГ-2021. (При этом я столько раз за минувшие 11 дней работы УИКа слышал от многих коллег «Не надо нас учить! Мы уже 11 лет работаем на выборах, давным-давно всё знаем, у нас всегда всё идёт строго по закону!«. Ну да, ну да, охотно верю, только это и слышу во всех без исключения комиссиях…)

1. Я уже писал, что в первый же день моего очного знакомства с УИКом 08 сентября с.г. мне пришлось напомнить председателю УИК Т.А. Гарифуллиной, что в коллегиальном органе высказывания «Я решила» неуместны и некорректны. Моё замечание подействовало, и далее в её речи таких оборотов не было. Однако их наличие в лексиконе председателя УИК до этого эпизода свидетельствует, на мой взгляд, о длительном нарушении в работе УИКа фундаментального (установленного законом) принципа коллегиальности.

О том же самом — длительном извращении принципа коллегиальности работы УИКа — на мой взгляд, говорит и реплика одной из членов УИКа на заседании УИКа 13 сентября с.г. «А мы что, теперь вот всегда так будем заседать по всякому поводу?«

2. Руководители УИКа всякий раз неправильно решают вопрос о наличии кворума (я уже писал об этом применительно к заседанию УИК 13 сентября с.г.): они почему-то исчисляют кворум как 2/3 от установленного числа членов УИК, что в силу п.2 ст.28 «Организация деятельности комиссий» федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» № 67-ФЗ (далее — ФЗОГ) необходимо лишь для начала работы УИК в её новом составе сразу после её формирования, тогда как осенью 2021 года (спустя более 3 лет после формирования нового состава УИКа) в силу п.11 той же статьи закона достаточно простого большинства от установленного числа членов УИК.

3. Члены УИКа никак не могут (а скорее никогда не пытались и не хотели) уяснить существенные различия статусов наблюдающих за выборами лиц: наблюдателей и членов УИК с правом совещательного голоса. Для них они — «все на одно лицо», «должны сидеть где им указано и не дёргаться». А уж физическое приближение к моим оппонентам наблюдающих лиц всегда вызывает смятение, напряжение и поток демагогиии: «Не стойте тут, вы мне мешаете!», «Вам нельзя подсматривать персональные данные избирателей в списке избирателей!», «Не снимайте меня, я не давала вам согласия!», «Он(а) снимает список избирателей!», …

Я не стану тут пространно (а иначе никак не выйдет) излагать названные различия. Но вынужден констатировать: задачу УИКа «реализовать и защитить избирательные права граждан» (п.3 ст.20 ФЗОГ) в части прав наблюдающих лиц мои оппоненты в УИКе не только не собирались никогда выполнять, но и просто никогда не осознали само наличие у УИКа такой обязанности.

4. Ни тени сомнений ни у кого из моих оппонентов в УИКе не возникло 13 сентября с.г. при решении вопроса об обзвоне силами УИКа по неким спискам, на 4-5 листах спущенным из администрации, нескольких десятков якобы «пожилых и маломобильных/инвалидов» избирателей нашего избирательного участка с предлагаемыми вопросами обзвона 1) намерены ли они голосовать и 2) не оформить ли на них заявку на голосование «на дому». Игнорируя мои доводы о заведомой незаконности такой деятельности УИКа, комиссия большинством голосов 6:1 даже приняла решение поручить этот обзвон одному из членов УИК. И лишь последующие мои энергичные протесты, требование указать в протоколе заседания УИКа наличие у меня особого мнения к этому решению, требование немедленно выдать мне надлежаще заверенные копии этого решения УИКа и протокола текущего заседания, заявление о последующем обжаловании мною этого решения во всех мыслимых инстанциях как для меня очевидно и вопиюще незаконного, заставили председателя УИКа пойти на попятную — «Никого мы не будем обзванивать» (см. второй комментарий к этой записи в моём Фейсбуке).

5. Комиссиеобразующее ядро УИКа (9 человек в нашем случае, поскольку один из формально «чужих» членов УИК И.Баев хоть сейчас и не работает в КНИТУ-КХТИ, но ранее длительно там работал, и даже был помощником ректора; и потому для всех моих оппонентов он «свой») при выявлении каждым персонально своего отношения к тем или иным событиям, явлениям, личностям руководствуется не нормами права, а корпоративной/цеховой/местечковой солидарностью. Именно в силу местечковой солидарности появились под пресловутым «письмом на деревню дедушке» (см. фото тут) подписи отсутствовавших на том заседании зампреда УИК С.Ребзуева и члена УИК И.Баева.

Точно так же затем оформлялись в дни голосования и «Акты УИКа» о неких «нарушениях» чего-то наблюдающими лицами (членами моей команды наблюдения и дружественными наблюдателями от других партий и кандидатов), которые всего лишь пытались реализовать свои законные полномочия.

6. При попытке «изгнания беса из УИКа» 15 сентября с.г. был такой эпизод, не вошедший в моё описание событий на том выездном заседании ТИКа. Секретарь УИКа И.А. Липатова, желая, вероятно, дополнить перечень моих грехов, изложенных в «письме на деревню дедушке», запальчиво упрекнула меня «А вы почему обучение не прошли? Где ваш сертификат?«.

Я уже собрался было ответить на этот вопрос, но вихрем событий, вновь перебитый кем-то, был вовлечён в другие диалоги-перепалки. А затем и забыл об этом упрёке. Но теперь отвечу уважаемой Ирине Анатольевне.

Во-первых, никто в УИКе не потрудился известить меня о надобности обучения и тестирования. А во-вторых, я сам, предварительно изучив материалы РЦОИТ при ЦИКе России, сначала 5 раз прошёл тренировочный тест (с результатами последовательно 84%, 82%, 84%, 90% и 98%, т.е. дал на вопросы теста соответственно 42, 41, 42, 45 и 49 верных ответов из 50). А затем прошёл (19 августа с.г.) и «боевой тест» (с результатом 100% при 30 вопросах теста). (И все эти 6 раз — ни в какие источники информации не подглядывая.) К этой заметке приложены такие скриншоты:
— результаты пяти моих

— результаты моего «боевого» теста, завершённого в 15:34 19.08.2021 г.

— скриншот заполнения мною в 15:35 19.08.2021 г.

где я, уже расслабившись после успешного завершения теста, допустил погрешность — в поля «ФИО» ввёл одну лишь фамилию (полагаю, однако, что умная система тестирования могла бы и подсказать мне об этой оплошности),
— полученный затем

— финальное

системы тестирования в 16:10 19.08.2021 г.
— моя

к техническому персоналу РЦОИТ при ЦИКе России исправить допущенную мною погрешность (не-указание моих имени-отчества) и выдать новый сертификат взамен прежнего без нового тестирования,
— реакция РЦОИТ на эту

мне выдан новый сертификат (но с другими реквизитами).

7. Я уже писал ранее о погрешности, допущенной секретарём УИКа (самым компетентным из моих оппонентов в УИКе) при документальном оформлении групповой заявки на «надомное голосование», переданной через соцработника. Не буду описывать те события заново, но таки отмечу: из этого эпизода, на мой взгляд, следует, что сложившиеся в УИКе практики документального оформления такой ситуации требованиям закона вновь не отвечают.

8. При подготовке днём и вечером 16 сентября избирательных бюллетеней к голосованию был такой забавный эпизод. (Накануне вечером я говорил председателю УИК, что наутро внесу письменное предложение к повестке дня планируемого назавтра заседания УИК. Но не успел изготовить свой документ.)

В комнате профкома КНИТУ-КХТИ находится около половины состава УИКа. Все заняты работой. УИКу утром выдали по 1500 избирательных бюллетеней «федеральных» и «однопартийных». На каждый из этих 3000 бюллетеней надо: наклеить марку, нанести подписи двух членов УИК с правом решающего голоса, поставить гербовую печать. И так 3000 раз…

Все заняты работой. Однако языки и головы-то в той работе почти не заняты. Поэтому идёт трёп. Кто о чём.
И тут одна из коллег, с колоссальной долей ехидства вдруг обращается ко мне: «Д.Н., вы там хотели обсудить с нами — в подробностях — весь порядок подсчёта голосов. Ну так давайте, расскажите нам, как это надо делать правильно, по закону чтоб«.

Игнорируя очевидную всем насмешку, я решил использовать этот шанс. И начал традиционную в таких случаях лекцию: «Начнём с общих принципов подсчёта голосов. Это: непрерывность, последовательность, открытость, гласность. Непрерывность тут означает…«.

И когда завершил фрагмент этой лекции о работе со списком избирателей (после, разумеется, перечисления по-крупному всех этапов подсчёта голосов, рассказа о подсчёте числа неиспользованных бюллетеней и их гашении), секретарь УИКа огорошила меня словами «И тут же УИК проверяет контрольные соотношения протоколов«. Я даже дар речи потерял на какое-то время: какие контрольные соотношения? на основе каких скудных данных, имеющихся в этот момент в УФП и самих протоколах, можно проверить какие-то контрольные соотношения?

Но вскоре всех нас на что-то отвлекли, «лекция» моя так и осталась неоконченной. Однако замечу: ни у кого из присутствующих коллег по УИКу никаких сомнений в высказанной секретарём УИКа ереси не возникло, никто не возразил, не оспорил её слова.

9. При подготовке вечером 16 сентября помещения для голосования, когда я заполнил «шапку» двух увеличенных форм протоколов (УФП) об итогах голосования, секретарь УИКа (напомню, самая грамотная из всех моих оппонентов в УИКе) порывалась внести в эти УФП некоторые — известные на тот момент — сведения (возможно, число избирательных бюллетеней, полученных УИКом). Мне пришлось категорически ей возражать и настаивать, что момент для внесения в УФП таких сведений возникнет лишь 19 сентября после выполнения некоторых этапов подсчёта голосов. Окончательно отговорить её от таких намерений удалось лишь предъявлением ей соответствующих пунктов в ст.68 «Порядок подсчета голосов избирателей, участников референдума и составления протокола об итогах голосования участковой комиссией» ФЗОГ.

10. Уже в дни голосования 17-19 сентября с.г. выяснилось, что никто в УИКе — ни три опытных ПРГ УИК, выдававших избирателям бюллетени по трём частям (книгам) основного списка избирателей, ни председатель УИКа, ни даже секретарь УИКа — понятия не имеет, где и какие надо сделать записи в списке избирателей, чтобы заблокировать саму возможность получения избирателем, к которому по его заявке на голосование вне помещения для голосования («на дому») вышла надомная бригада, другого бюллетеня (помимо надомного) ещё и в помещении для голосования. Никто, повторяю, понятия не имел. А председатель УИК Т.Ф. Гарифуллина даже разоралась: «Зачем вы заставили бедную девочку сделать эту запись? Вы испортили список избирателей!» (подробнее об этом эпизоде — см.

моего сообщения в 16:56 19.09.2021 г. об этой ситуации в чате независимого наблюдения).

11. В первый день голосования 17 сентября, впервые подменяя одну из коллег на выдаче бюллетеней избирателям, я обнаружил, что в записях о выдаче избирателям бюллетеней она не ставит дату выдачи, как того требует Положение о многодневном голосовании. Затем я понял, что дату выдачи бюллетеней не ставят в своих частях списка избирателей и все остальные члены УИКа.

Этот недостаток удалось устранить «в рабочем порядке»: хватило непродолжительного разговора с секретарём УИКа, указания на это требование в Порядке многодневного голосования и логического обоснования необходимости таких сведений (если на подсчёте голосов при вскрытии соответствующего сейф-пакета обнаружится превышение числа найденных бюллетеней над ожидаемым их числом, именно наличие дат и позволит затем перепроверить верность числа ожидаемых бюллетеней).

12. На подсчёте голосов 19 сентября был такой казус. Выдававшие бюллетени члены УИКа — а потому и работавшие каждая со своей частью списка избирателей, сев плотной группой и обмениваясь репликами (вероятно, консультируя друг друга о содержании текущей их работы), спокойно свою работу выполнили. (О том, что они забыли при этом огласить результаты подсчёта по списку избирателей (в т.ч. постранично), а никто из руководства УИКа об этом требовании закона и не вспомнил, я пока промолчу: об отклонениях от закона на подсчёте голосов речь впереди.)

Получив суммарные данные по федеральной части списка избирателей, я внёс эти сведения в увеличенную форму протокола. (Да, именно меня попросила председатель УИКа выполнять эту работу, обычно возлагаемую на кого-то из руководящей тройки — председателя, заместителя председателя, секретаря. Де-факто получается, что я работал как бы зампредом УИКа.)

А когда дело дошло до аналогичных данных протокола по одномандатному округу, вдруг выяснилось: списочное число избирателей никто не подсчитал…
Секретарь УИКа по этому поводу «села на телефон»: ушла звонить, как я понимаю, в ТИК за консультацией, как эту проблему решить.
А решали проблему за весь УИК «эти два вреднющих наблюдателя» (так меня и самого опытного бойца моей команды наблюдения именовала в дни голосования председатель УИКа).
Независимо друг от друга — по разным методикам — мы пришли к одному и тому же числу: 1593 избирателя. Которое и было внесено в УФП. А затем попало и в протокол УИКа. А теперь и в ГАС «Выборы» находится. Никаких альтернативных значений никто предложить не смог. И где же тут, спрашивается, хвалёный «11-летний опыт работы УИКа«? Который «не надо учить! Мы и так давным-давно всё знаем«.

13. О нарушениях закона на подсчёте голосов (помимо упомянутого выше) скажу весьма кратко (эта заметка и без того уже распухла).
Самые существенные отступления от закона были при «непосредственном подсчёте голосов» (есть такой термин в ст. 68 ФЗОГ). Понимая, что в дни голосования 17-19 сентября и на предшествующей части подсчёта голосов (при подсчёте числа неиспользованных избирательных бюллетеней, при их гашении, при работе со списком избирателей) руками членов УИК никакого жульничества не было:
— я согласился на существенное упрощение сортировки бюллетеней — вместо установленной законом обработки каждого бюллетеня «огласить, предъявить, отдать в соответствующую стопку бюллетеней», да ещё без параллельной такой обработки других бюллетеней, — у нас сортировка бюллетеней шла 1) без предъявления бюллетеня, 2) всеми членами УИК параллельно;
— однако условием такого упрощения я ставил «но подсчёт числа бюллетеней в каждой пачке отсортированных бюллетеней делать строго по закону: перекладкой по одному из одной части пачки в другую, чтобы все видели отметки в каждом бюллетене, каждую пачку последовательно«.
Однако когда дело дошло до второй части нашего «договора», мои оппоненты в УИКе явочным порядком меня кинули: подсчёт в отсортированных пачках бюллетеней начали «все пачки разом, в основном по уголкам, без перекладывания и демонстрации отметок в бюллетенях» (как привыкли, я полагаю, других способов подсчёта они просто не знают). А я не стал упираться (всё по той же причине, выше уже изложенной). Но свои три (затем ещё три) пачки обработал таки перекладыванием.
А выводы для себя — на будущее — я сделал: если нам доведётся этим составом вновь работать на любых выборах, я уже не буду уступать по принципиальным вопросам такого рода.

14. В СМИ и соцсетях нетрудно найти аналогичные сведения о многочисленных незаконных и направомерных художествах УИКов на других участках Татарстана: например, в Казани на участках 59, 372 (пример, ещё пример), 409, 410. А вот пример из Саратова — с УИКа № 194.

— «перманентной недообученности УИКов».

В основе этого явления, на мой взгляд, лежит де-факто тотальный (хоть законом и не предписанный) «производственный» принцип комплектования участковых комиссий: от 2/3 до 5/6 состава практически любого УИКа — сотрудники одного и того же предприятия, а председатель УИКа, как правило, — один из руководителей того же самого предприятия. «Рядовые» члены УИКа, формально представляющие широкий спектр провластных «партий, организаций, собраний избирателей», в действительности пришли в УИК, как они сами говорят приватно, «добровольно-принудительно». Никакими идеями честности выборов, да даже элементарной добросовестности, они не озабочены. И имеют при работе на участке лишь один, но жгучий, интерес: «когда же всё это закончится?!». Им бы побыстрее спихнуть с себя эту подневольную ношу, да домой уйти, с первым же шагом вне участка навсегда забыв, «как дурной сон», о своей работе в УИКе. А при такой «мотивации» понятно, что основная масса членов УИК с правом решающего голоса не испытывает никакого желания «саморазвиваться и самосовершенствоваться» в наращивании знаний выборного законодательства и нюансов выборного процесса.

Объективно не заинтересованы в глубоких знаниях закона членами участковых избирательных комиссий и истинные организаторы отечественных «выборов» — администрации соответствующего уровня. Логика тут простая: «Чем меньше члены УИКа знают (закон в т.ч.), тем лучше: меньше и поймут/заметят в происходящем на участках».

А деньги (немалые) израсходовать на очередной «подъём уровня знаний и навыков членов избиркомов» — ну так кто ж откажется ещё чуток попилить?
Вот так и получается: как «низы» в избиркомах, так и «верхи» объективно не заинтересованы так уж сильно наращивать действительные знания и навыки по выборному законодательству и процессу.

Напротив, глубокими знаниями права и пониманием тонкостей процесса отличаются, по моим наблюдениям, лишь немногие пробившиеся/просочившиеся через все рогатки идейные бойцы. Которых, однако, их оппоненты стараются вычистить из комиссий при любой возможности. Тогда как в интересах дела и общественного блага именно этих-то бойцов и надо бы ставить председателями комиссий. (Но этого в текущих условиях никогда не будет. По простой причине: «Пусти козла в огород!»)

«Ты, лейтенант, давай не умничай: умные мне не нужны, мне нужны исполнительные!» — любил говаривать в 1980-х годах один из первых моих командиров на воинской службе. Как в воду глядел.

Нетрудно заметить, что выше представлены три протокола УИК № 372 об итогах голосования:

• по Липатовскому одномандатному избирательному округу № 20 на довыборах Казанской городской думы,
• по Центральному одномандатному избирательному округу № 31 на выборах ГД ФС РФ,
• по единому федеральному избирательному округу на тех же выборах.

Между тремя указанными избирательными округами есть очевидные отношения вхождения одного округа в другие (или, другими словами, поглощения округами друг друга): 1) наименьший (по площади территории и числу избирателей) округ – это Липатовский № 20; 2) средний из трёх представленных тут – Центральный округ № 31; 3) наибольший – федеральный округ. При этом Липатовский округ – это часть территории Советского района Казани; Советский район целиком, в свою очередь, является лишь частью Центрального округа № 31; а Центральный округ № 31 целиком является малой частью единого федерального округа.

Нетрудно также заметить, что «шапки» (данные первых строк протоколов, предшествующие данным о кандидатах/партиях) трёх этих протоколов слегка различны: в протоколе Липатовского округа нет строки о досрочном голосовании. Для корректности последующих сравнений данных в этих протоколах мне пришлось сдвинуть вниз на одну позицию все строки протокола по Липатовскому округу, начиная с третьей строки. Образовавшаяся при этом пустота в третьей строке «Липатовского» протокола ничем (никакими данными) не заполнена.

При этом подсчёт голосов по Центральному одномандатному избирательному округу № 31 в основном был выполнен до фактического отстранения от работы в УИКе двух членов УИКа: Лихтина К.А. с правом решающего голоса (в 20:40), Петровского А.В. с правом совещательного голоса. Подсчёт голосов же по двум другим округам, выделенным здесь жёлтым цветом, был выполнен в отсутствие двух упомянутых членов УИКа.

Анализ одних только чисел в четвёртых строках протоколов позволяет мне утверждать, что УИК подсчёта голосов после отстранения двух упомянутых членов УИКа не проводила:
• число выданных в помещении для голосования избирательных бюллетеней избирателям Липатовского округа № 20 физически не может быть больше аналогичного числа по Центральному округу № 31. Утверждать обратное, это как в физике оспаривать закон всемирного тяготения,
• явно «взятым с потолка» выглядит равенство чисел в первых строках этих трёх протоколов (по идее эти числа должны убывать от более крупного округа к мелким),
• из того же разряда – почти полное совпадение чисел в двух выделенных жёлтым цветом столбцах,
• фантастический ноль недействительных бюллетеней по федеральному округу, на мой взгляд, является результатом переброски всех недействительных бюллетеней в стопку «какой надо» партии по федеральному списку партий.

В итоге я прихожу к таким выводам:
• УИКом № 372 неверно определено число избирателей по Центральному одномандатному избирательному округу № 31,
• подсчёт голосов избирателей по федеральному избирательному округу и Липатовскому одномандатному избирательному округу № 20 УИКом № 372 не выполнялся,
• сведения об итогах голосования по двум названным округам сфальсифицированы,
• неопытная (дебютировавшая на этих выборах) команда учителей 141-й школы в УИКе № 372, де-факто отстранив от работы самого опытного члена УИК (К.А. Лихтина, работавшего в УИКе с 2018 года, а в 2000-х годах бывшего и секретарём УИКа), затем с работой элементарно не справилась. Она даже не смогла сколь-нибудь правдоподобно сфальсифицировать числа в двух протоколах об итогах голосования.

В связи с этим, а также в связи с сомнительным правом ЦИКа Татарстана издавать нормативно-правовые акты, не соответствующие действующему Избирательному кодексу Татарстана, у АНТ возникли новые вопросы к ЦИКам Татарстана и России:

Эпизод первый.

13 сентября 2020 года на избирательном участке № 361 идёт подсчёт голосов. Все посторонние, не имеющие права находиться в тот момент в помещении УИКа, где идёт сие таинство, разумеется, из помещения давно удалены усилиями руководства УИК при поддержке грамотной и законопослушной полиции. (Ну разве может быть иначе?)

Но присмотримся, а что это за красавец-мужчина (с выправкой бравого гусара) на подсчёте голосов высыпает избирательные бюллетени из стационарных ящиков для голосования (вот, вот и вот)?… Ба, да это сам Иван Александрович Филатов, директор школы № 15!

При этом закон (п.п.1, 1.1 и 1.2 ст.30 федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» от 12.06.2002 г. № 67-ФЗ) не относит директора школы — начальника по работе для большинства членов УИК и распорядителя помещений избирательного участка № 361 — к числу лиц, имеющих право присутствовать в помещении для голосования, тем более на подсчёте голосов.

Руководство УИК так объяснило нашим коллегам законность его — И.А.Филатова — нахождения в помещении в тот момент: «он ответственный за АХЧ (административно-хозяйственную часть) и владелец помещений». Другими словами, «если по закону нельзя, но очень хочется, то можно».

— А как же закон? — уместен вопрос.
— Ну что «закон»… Мы сами с усами — напрашивается ответ УИКа. («Ну разве можно отказать начальнику?» — «Начальник всегда прав! Он выше закона»)

Эпизод второй.

Далее по ходу подсчёта голосов, когда бюллетени рассортированы по пачкам бюллетеней с голосами за кандидатов и партии, встаёт вопрос о способе подсчёта числа бюллетеней в каждой такой пачке.

Закон (п.18 ст.68 ФЗ «Об основных гарантиях…» № 67-ФЗ) гласит: «бюллетени подсчитываются путем перекладывания их по одному из одной части пачки в другую таким образом, чтобы лица, присутствующие при подсчете, могли увидеть отметку избирателя, участника референдума в каждом бюллетене. Одновременный подсчет бюллетеней из разных пачек не допускается».

Но УИКу требования закона не нравятся:
— А давайте по уголкам считать! И все пачки параллельно!
— Но закон же требует считать перекладыванием, — напоминают УИКу наши коллеги.
— А мы сейчас проголосуем. Кто за то, чтобы считать по уголкам и параллельно все пачки? Один, два, три, … — большинство «за»! Решение принято.
— Но закон же…
— Не мешайте работать! Решение УИКа принято. Исполняйте решение!

Вопросы же о:
— наличии у УИКа права менять установленные федеральным законом правила подсчёта голосов,
— соотношении юридической силы такого «решения УИК» против юридической силы федерального закона,
в светлые головы свежеобученных членов УИКа даже не приходят…

И ведь по уголкам считали.

Ну, анархисты, чо… Светлые, искренние, незамутнённые правосознанием души.

1. О мотивах и методах работы независимых наблюдателей

Независимые наблюдатели отличаются знанием действующего законодательства, своих прав и обязанностей, умением бороться законными способами с возможными нарушениями порядка голосования и подведения его итогов, пониманием происходящих на избирательном участке процессов и явлений, настойчивостью и активностью.

Работают независимые наблюдатели отнюдь не за материальное вознаграждение. (Наблюдательские объединения в лучшем случае могут компенсировать им часть расходов на проезд, питание и проживание.) Как правило, это люди, из любопытства однажды пришедшие своими глазами увидеть наши «выборы» изнутри, желавшие на основе собственного опыта критически оценить множество публикаций на выборные темы; ужаснувшиеся увиденному; и с той поры считающие своим долгом сделать хоть что-то для исправления кризисной ситуации.

Инструментов в арсенале независимых наблюдателей немного. Во-первых, это профилактика возможных правонарушений (рабочие контакты с руководством избирательной комиссии для предотвращения возможных нарушений закона и прав участников выборного процесса либо для оперативного их исправления до наступления негативных последствий). Во-вторых, это оперативная огласка правонарушений, когда ситуацию не удаётся разрешить «в рабочем порядке» (сообщения на «Карту нарушений«, в СМИ, в социальные сети). В-третьих, это заявления и жалобы в избиркомы, полицию, прокуратуру, следственные органы и суд.

У независимых наблюдателей нет никаких возможностей влиять на явку и выбор избирателей. Их единственной целью является защита волеизъявления избирателей от любых искажений, от кого бы такие намерения ни исходили.

2. О составе независимых наблюдателей

В независимом наблюдении за местными референдумами 2019 года по самообложению в поселениях Татарстана участвовали представители движения Голос (в т.ч. из других регионов страны), штаба Навального, партии Яблоко, Либертарианской партии России, Ассоциации наблюдателей Татарстана, экологических движений и другие гражданские активисты. Поддержку оказало также региональное отделение партии Справедливая Россия.

Как правило, независимые наблюдатели работали на участках референдума парами: один в статусе представителя СМИ, а другой в статусе наблюдателя от региональных отделений партии Яблоко или (24 ноября) партии Справедливая Россия.

На местном референдуме 8 декабря в Лаишеве независимые наблюдатели сотрудничали также с представителями КПРФ.

По нашим данным, за частью референдумов 17 ноября (в Верхнем Услоне), 1 декабря (в Спасском районе) и 8 декабря наблюдали также представители партии Справедливая Россия.

Как минимум 24 ноября и 8 декабря на участках референдума были (и иногда оставались до финала работы участковых комиссий) представители «Корпуса наблюдателей «За чистые выборы» и общественной палаты Татарстана.

На референдуме 8 декабря в Лаишеве приходилось учитывать угрозу активного противодействия со стороны свеженазначенных членов комиссий референдума с правом совещательного голоса от ЛДПР, появившихся на участках к концу времени голосования. «Силовые наблюдатели» не раз проявляли себя в прошлом, однако на этот раз серьёзных инцидентов не было.

3. О числе референдумов и участков референдумов под независимым наблюдением

24 ноября независимым наблюдением было обеспечено 20 участков (из 115-ти работавших 24 ноября) трёх местных референдумов (из 19-ти): 13 участков из 16 в Арске (87.21% списка избирателей поселения), 5 из 7 в Высокой Горе (86.97%), 2 из 3 в Ленино-Кокушкине (87.78%). (Независимые наблюдатели были преимущественно на наиболее крупных — по числу избирателей — участках референдума.) В целом на 19 местных референдумах 24 ноября независимые наблюдатели защищали волеизъявление 23.03% списка избирателей.

8 декабря независимым наблюдением было обеспечено 16 участков (из 81) трёх местных референдумов (из 15-ти): 2 (из 2-х) участка в Красносельском поселении Высокогорского района, все 9 участков в Лаишеве, все 5 участков в Пестрецах. В целом на 15 местных референдумах 8 декабря независимые наблюдатели защищали волеизъявление 23.98% списка избирателей.

Всего в серии местных референдумов Татарстана 2019 года под независимым наблюдением было 36 участков из 296 (т.е. примерно каждый восьмой участок) — 16.30% списка избирателей (т.е примерно каждый шестой избиратель).

4. О результатах независимого наблюдения

Из-за невысокой явки (не выше установленного законом порога в 50%) признаны несостоявшимися все 6 референдумов, где было независимое наблюдение. А из 36 участков этих 6-ти референдумов недостаточная явка зафиксирована на 33-х участках.

При этом из 48 остальных референдумов (где независимого наблюдения не было) несостоявшимся признан лишь один референдум 17 ноября в Верхнеуслонском поселении. А из 260 участков этих 48-ми референдумов недостаточная явка зафиксирована лишь на 11-ти участках.

(При этом, напомним, референдум 17 ноября в Верхнеуслонском поселении не состоялся тоже не «сам по себе»: по нашим данным, общественный контроль организовали местные активисты при деятельной поддержке члена ЦИК Татарстана с правом совещательного голоса от Справедливой России И.Елисеева.)

О неслучайном характере столь существенных различий в результатах референдумов при независимом наблюдении и без такового говорят результаты точного теста Фишера применительно как к числу референдумов, так и к числу участков референдумов:

(Тут видно, что различия между наличием и отсутствием независимого наблюдения статистически существенные с колоссальной достоверностью. Другими словами, одними только случайными факторами объяснить различия такого характера и размера — невозможно.)

Итоговые сведения о явке на всех 54-х местных референдумах Татарстана представлены на этой диаграмме:

(здесь результаты референдумов под независимым наблюдением выделены зелёным цветом).

На наш взгляд, вывод из представленных данных возможен лишь один: в настоящее время (при нынешнем составе участковых комиссий и нынешнем способе их формирования) только независимые от власти наблюдатели могут защитить волеизъявление избирателей.

5. О критике независимого наблюдения за местными референдумами

Особенностью нынешней кампании референдумов стала нарастающая критика нашей работы. И если к нападкам со стороны «общественных активистов» и провластных каналов и СМИ нам не привыкать, то нареканий от бывшего председателя ЦИК Татарстана и уж тем более от президента Татарстана мы ранее не удостаивались.

Для начала разберём аргументы Э.С.Губайдуллина:

Внимание же со стороны президента Татарстана Р.Н.Минниханова мы расцениваем как признание важности и ценности нашей работы по защите волеизъявления избирателей. Ведь очевидно же, что легитимные лица и органы власти могут быть избраны лишь там, где не искажена воля ни одного избирателя. Мы полагаем, что президент Татарстана в нынешних непростых условиях как никто другой должен быть заинтересован в легитимности власти, в доверии граждан к результатам выборов и референдумов.

Выводы

1. Участковые избирательные комиссии Татарстана (в их нынешнем составе и при текущих способах их формирования) без сильного и грамотного внешнего независимого наблюдения в основном неспособны защитить волеизъявление избирателей. Они слишком зависимы от местных администраций.

2. Обе миссии независимого наблюдения за местными референдумами Татарстана (24 ноября и 8 декабря) в 2019 году были успешными: они смогли защитить истинное волеизъявление избирателей, которые преимущественно «проголосовали ногами» — не явились на участки референдума. А явившиеся участники референдума голосовали отнюдь не так, как «голосовали» их коллеги на участках без независимого наблюдения.

3. Текущей численности независимых наблюдателей Татарстана катастрофически мало для защиты волеизъявления избирателей на мало-мальски крупных выборах и референдумах. Избиратели Татарстана в основном пассивны как в реализации своего активного избирательного права, так и (особенно) в защите собственного волеизъявления.

4. Задача наращивания числа и выучки независимых наблюдателей становится ещё более актуальной в связи с намерением властей Татарстана внедрить самообложение граждан уже в крупных городах Татарстана, включая самые крупные (Набережные Челны и Казань). Впрочем, в защите собственного волеизъявления на выборах и референдумах в первую очередь должны быть заинтересованы сами избиратели. Без их желания и усилий существенные изменения невозможны.

Дмитрий Первухин, координатор Ассоциации наблюдателей Татарстана

P.S. Интерпретация результатов точного теста Фишера (пусть и данная по другому поводу) «различия … существенные с колоссальной достоверностью» принадлежит известному электоральному эксперту Сергею Шпилькину.

Начнём с констатации привычного для независимых наблюдателей факта: как и всегда ранее, одного лишь присутствия на избирательных участках хорошо подготовленных независимых наблюдателей нередко достаточно для резкого снижения официальной явки избирателей (до 40% в данном случае при 95% на остальных участках) и резкого роста числа недействительных бюллетеней (5.85% и 0.22% соответственно):

(Примечание: числовые данные здесь приведены вновь для списка избирателей 31-го округа, обладающих активным избирательным правом по единому республиканскому округу.)

При этом на предыдущих федеральных и региональных выборах столь существенных различий между двумя названными группами избирательных участков не наблюдалось:

Такие «парадоксы» мы замечаем с завидной стабильностью, на любых выборах и референдумах: 1) из-за независимых наблюдателей избиратели якобы «в испуге разбегаются» (не идут голосовать), а самые смелые из них, таки дошедшие до избирательных участков, вдруг якобы «тупеют» (массово ошибаются при заполнении избирательных бюллетеней, переводя последние в категорию недействительных); 2) на не контролируемых же независимыми наблюдателями участках явка зашкаливает под 100%, а недействительных бюллетеней почти нет (т.е. там избиратели сплошь грамотные).

Серьёзно же говоря, названные «парадоксы» являются очевидными признаками фальсификаций, вновь существенно исказивших народное волеизъявление, и потому не позволяющих надёжно установить действительные результаты голосования.

Кроме того, рост доли недействительных избирательных бюллетеней на этих выборах объясняется, среди прочего, и протестным голосованием, для которого в Зеленодольском муниципальном районе есть несколько общеизвестных причин (помимо общих для всего Татарстана).

На этих выборах в 31-м округе в силу отмеченной выше существенной плотности независимого наблюдения появилась редкая для Татарстана возможность — дать численную оценку уровня (масштаба) фальсификаций в отдельном избирательном округе.

Методика нашего исследования такова:
1. Мы построили графики зависимостей от явки доли голосов, набранных в 31-м округе двумя победителями «выборов» как среди кандидатов-одномандатников, так и по партийным спискам:

На двух этих графиках нетрудно заметить следующие общие закономерности:

• в области невысокой явки (до 45%) явной зависимости результатов (доли набранных кандидатами/партиями голосов избирателей) от явки не наблюдается;
• при этом облака точек результатов двух конкурентов сильно перекрываются. Возможно, облако Р.Мистахова лежит чуть выше. Облако же ЕР явно лежит выше облака КПРФ;
• однако с ростом явки картина радикально меняется: точки Р.Мистахова (и ЕР) неуклонно рвутся вверх вплоть до 100%, тогда как точки В.Керпель (и КПРФ) столь же неуклонно падают вниз вплоть до нуля;
• облако точек выше 45% явки сильно разрежено;
• но выше 90% явки, наоборот, появились сгустки, только в диаметрально разных областях доли голосов: почти на нуле у В.Керпель (и КПРФ) и почти 100% у Р.Мистахова (и ЕР).

2. По совокупности упомянутых фактов мы пришли к выводу, что достаточно надёжные оценки истинных результатов голосования можно получить по участкам с явкой менее 45% (где, повторим, явной зависимости результатов голосования от явки ещё не наблюдается). И наоборот, официальные данные по участкам с явкой выше 45%, где наблюдается сильная зависимость результатов кандидатов и партий от явки, заведомо недостоверны.

Названное множество составило 32 участка с общим числом избирателей 46337 (73.92% от 62864 избирателей всего по 31-му одномандатному округу). Нетрудно заметить, что в это множество не вошли 10 участков из числа накрытых независимыми наблюдателями. И в этом нет ничего удивительного: существенно разными на разных участках были как квалификация и намерения наблюдателей, так и условия наблюдения.

3. Оценка (по названному множеству участков) доли набранных кандидатами-одномандатниками голосов, а также доли недействительных бюллетеней, с последующей экстраполяцией полученных данных на весь 31-й округ, дала такие результаты:

Таким образом, получается, что

• явка искажена (путём физических вбросов избирательных бюллетеней и/или приписками) на примерно 7400 человек;
• кроме того, от переброса голосов (бюллетеней при их сортировке) пострадали кандидаты Андреев, Керпель, Мельникова. Переброшена также значительная часть недействительных бюллетеней;
• бенефициарами указанных манипуляций стали кандидаты Мистахов (в основном) и, возможно, Мердеев (в существенно меньшей мере);
• при отсутствии манипуляций и искажений (при чистоте всех процедур голосования и подсчёта голосов избирателей) разрыв между двумя победителя выборов в 31-м округе был бы много меньше официального.

4. Проанализировав полученные результаты, мы пришли к выводу, что одного критерия — «явка до 45%» — для включения того или иного участка в число надёжных недостаточно: необходимо также учесть сведения от наших наблюдателей о чистоте (степени соответствия закону) реализованных на участках процедур голосования и подсчёта голосов.

По результатам опроса, по рекомендациям наших наблюдателей и нашего штаба из числа 32-х надёжных участков дополнительно были исключены ещё 3 участка, на которых работавшие там независимые наблюдатели сами не уверены в достоверности полученных результатов голосования.

Оставшиеся в выборке надёжных 29 участков суммарно насчитывают 42289 избирателей (67.27% от списочной численности избирателей округа).

5. Применив к уточнённому множеству участков описанную в п.3 процедуру — оценив доли набранных кандидатами голосов и долю недействительных бюллетеней, а затем экстраполировав полученные данные на весь 31-й округ — мы получили такие (уточнённые) результаты:

Анализ этих результатов приводит нас к таким выводам:

• основными (в порядке вклада в итоги) способами фальсификаций в 31-м округе стали: 1) физический (в стационарные и переносные ящики для голосования, а также на стол при подсчёте голосов) или виртуальный (внесением в итоговые протоколы заведомо фальшивых, но «нужных» заказчикам сведений) вброс избирательных бюллетеней; 2) переброс бюллетеней при подсчёте голосов от «неправильных» кандидатов и партий к «правильным»;
• уровень конкуренции между кандидатами-одномандатниками в действительности был очень высок. Победителя от проигравшего — если бы не было искажений — отделяли считанные голоса (или десятки голосов);
• выбор избирателей 31-го округа сильно искажён незаконными манипуляциями в пользу административных кандидатов. Официальные «результаты голосования» по 31-му округу далеки от истинного волеизъявления избирателей округа.

Разумеется, за рамками настоящего исследования остались такие важные этапы/элементы минувших выборов, как выдвижение кандидатов, сбор подписей в поддержку их выдвижения, регистрация кандидатов, формирование и использование избирательных фондов, условия предвыборной агитации, фактические условия наблюдения в день голосования, фактический уровень правосознания участковых комиссий, административное принуждение к голосованию, административное противодействие независимому наблюдению, отсутствие видеонаблюдения в помещениях для голосования.

Дмитрий Первухин, координатор Ассоциации наблюдателей Татарстана